Всех моих героев прошлых ролевых игр объединяет одно — то, что они именно такие: герои. Они — защитники людей, спасители, образцы добродетели, а также паиньки, если того требует случай. В лучших ролевых играх почти всегда можно идти по прямой и узкой линии, и от этой привычки трудно избавиться. Более сомнительные моральные пути просто никогда не кажутся столь же убедительными, зачастую ограничивая возможности, а не открывая их. Если не принимать во внимание некоторые печально известные дилеммы в стиле Witcher 3, то обычно речь идет не о том, чтобы столкнуться с безвыходными ситуациями, в которых нет «правильного» ответа, а скорее о том, чтобы быть, в общем, сволочью. Выполнение «злого» задания как самоцель.
Компаньоны с другими моральными взглядами могут быть ключевыми, но ни один из них никогда не искушал меня сбиться с пути. Себилл, Джонни Сильверхэнд, Аттон Рэнд, Алистер — все они в конце концов одумались. Другие — как, скажем, Солас и Камелия — списали себя в разряд неверных. А некоторые даже затмили меня своей сияющей добротой (Ким Кицураги, Вы сделали моего Харриера Дю Буа лучшим человеком). А потом появился Астарион, кусачий главнокомандующий-рогач из Baldur’s Gate 3.
Клыкастый клуб
(Image credit: Larian)BAD VS EVIL
(Image credit: Larian Studios)
Я опоздал на вечеринку, посвященную Baldur’s Gate 3, и решил испортить ее, став абсолютной сволочью для всех, кого я встречаю.
Системы одобрения — это не новость, но Baldur’s Gate 3 — первая, которая бросила серьезный вызов моему принципу «нуждающегося щенка», и все это благодаря обратной связи Астариона. Да, он часто бывает сволочью, но в этом есть своя логика. Он настаивает на свободе и самоуважении — но он настаивает и на том, чтобы у меня они тоже были. BG3 в поразительной степени смещает акцент с того, что я делаю для своих спутников, на то, что я выбираю для себя — и для нас.
Мне также не нравится, что Лае’зел не в духе. Я помогу ей, потому что я с большой буквы, но она должна сказать «пожалуйста», верно? Верно; спасибо. Джахейра кажется классной, но, фу, я же не должен пить вино с шипами, правда? Зевлор ожидает, что я брошу все и пойду вести мирные переговоры? У меня в голове тикает бомба замедленного действия в форме головастика, так что, возможно, не сейчас, да? Эти «Астарион одобряет» допаминовые удары были очевидны: я все еще могу делать добро, но мне не нужно быть «половичком». Дело было не только в том, чтобы исчерпать его диалог, завершить его квест-линию, погладить его эго или купить ему вещи, как это часто бывает в ролевых играх. Он отражал мой выбор в ответ, бросая мне вызов, чтобы я поднял планку для себя. Но затем все пошло глубже, чем я ожидал.
Авторы Larian говорили о том, что борьба между добром и злом занимает центральное место в BG3 и в роли Вашего персонажа. Вы находитесь в чреватом, отчаянном беспорядке, и трудно определить добро и зло среди парада отравленных чаш. Астарион — самое яркое воплощение этого в игре; он втягивает Вас в водоворот, и Вы не можете просто отвести взгляд — Вы вовлечены в него. Он раскрывает свою ужасную историю, издевательства, которые он так долго терпел. Появляются ключевые темы, не в последнюю очередь право на самоопределение и телесную автономию, с которыми я легко могу согласиться, не в последнюю очередь из-за надвигающегося захвата иллитидами собственного разума и души моего персонажа.
Астарион не скрывает своего желания жестокой мести и, позднее, тревожного захвата власти, чтобы стать опасным вампиром-вознесенным. Но его выражение этих желаний обрамлено всей силой его травмы. «Герои — это половина чертовой проблемы. Глупцы, которые верят в правильное и неправильное — добро и зло», — говорит он. «У сильных мира сего было два столетия, чтобы вырвать меня из пыток, но никто не пришел. Нет, меня спасли те, кто завладел моим разумом. Они дали мне подарок: силу, чтобы обрести собственную свободу». Он не ошибается. Его страхи основаны на истине: большинство «хороших» людей посадили бы его, «монстра», на кол на месте. Но что все это оправдывает? Какие версии «добра» делают его убийство или помощь ему «плохими»?
Бороться с силой
(Image credit: Larian)
«Это все изменило. Baldur’s Gate 3 разрушила все представления о доброте в ролевых играх, на которые я долгое время полагался. Я не мог быть здесь героем — и я не уверен, что даже хотел этого».
История Астариона разрушает любые представления об объективной правоте, все время говоря: «выбирай». И я действительно выбрал. Мы убили Гандреля. Я отвернулся от Юргира. Я согласился помочь убить Казадора только на его словах. Все для того, чтобы сделать этому отчаявшемуся, попавшему в ловушку парню «добро» даже ценой чего-то большего, более благородного. Он подтолкнул меня к пределам, к которым я никогда раньше не подходил на цыпочках.
В том, что он непреднамеренно раскрывает свою внутреннюю, бушующую двойственность, тоже есть сила. Он представляет собой абсолютный клубок противоречий, чего не скажешь о большинстве компаньонов в ролевых играх — и их в основном прямолинейных моральных компасах. Он познал большой вред, но будет причинять вред другим. Он ценит свободу, но будет отнимать ее у других. Он беспокоится за своих отпрысков — «братьев и сестер»; он также пожертвует ими, чтобы подняться. Он довольно легкомысленно относится к одним жертвам (дети Гур), но мучительно — к другим (бедный Себастьян). Иногда с этим трудно смириться, но это заставило меня увидеть всю мелкость моего бесконечного стремления к какому-то объективному «добру».
Когда дуга Астариона достигла своей кульминации, я уже не мог разглядеть лес за деревьями — ни добра, ни зла. Оба основных решения сформулированы как «помоги ему выбраться из этого кошмара». Помогите ему вернуть самостоятельность, чтобы он почувствовал, что ему «больше никогда и никого не придется бояться», несмотря на огромную цену; или уговорите его, изгнав во тьму. В любом случае, он — вампир в мире сочных шей. Каково же большее «благо»? И, честно говоря, не все ли мне равно? Это все изменило. Baldur’s Gate 3 разрушила все представления о доброте RPG, на которые я долгое время полагался. Здесь я не мог быть героем — и я не уверен, что даже хотел этого.
Я не буду говорить Вам, что я выбрал, потому что это не имеет значения. Это путешествие перевернуло привычки всей моей игровой жизни, и от этого оно стало еще богаче. За это сценаристу Astarion Стивену Руни и актеру Нилу Ньюбону я снимаю свой нимб. Все равно он стал слишком ярким.
Если Вы еще не пробовали новую игру Larian, то Вам обязательно нужно ознакомиться с нашим обзором Baldur’s Gate 3